The role of M. M. Vinaver in political communities of the first-wave emigrants

Nesterova Ksenia Aleksandrovna ORCID: 0000-0002-6768-764X External Doctoral Candidate, the department of Source Studies, M. V. Lomonosov Moscow State University 119991, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27, of. 4 nesterovaxenia@yandex.ru

Интерес отечественного научного сообщества к деятельности русских эмигрантов первой волны не спадает вот уже около тридцати лет. Создается множество работ статей, книг, выставок и учреждений, стремящихся собрать воедино разрозненный облик русского зарубежья. С того момента, как Россия вновь вступила на демократические рельсы особо важным направлением в исторической науке стал анализ существовавших проектов устройства новой постреволюционной России, застывших в своем времени и не сумевшие побороть установившийся большевистский уклад.

Не менее важными предметами исследований становятся также разноплановая деятельность эмигрантов в новом пространстве существования, их внутреннее самоощущение «новых себя», ставших поневоле так называемыми «русскими беженцами», их психологический перелом вследствие изгнания. На первый план выходит важность проведения исторической реконструкции взглядов тогдашней политической элиты и их анализ.

Русские эмигранты первой волны развернули масштабную деятельность по объединению представителей Русского зарубежья. В европейских странах, и в меньшей степени в США, существовало солидное количество политических организаций белой эмиграции. Создателем и активным деятелем, нескольких из которых был представитель либерально-демократического крыла эмиграции, член кадетской партии, юрист и политик Максим Моисеевич Винавер (1862 – 1926).

Проделав после переезда из Варшавы в Санкт-Петербург в 1899 г. сложный путь от помощника адвоката (из-за своего еврейского происхождения он не мог занять пост адвоката) сначала до депутата первой Думы в 1906 г., затем до члена Особого совещания по выработке закона о выборах в Учредительное собрание, члена Временного правительства и Учредительного собрания в 1917 г., он, наконец, стал одним из лидеров и объединителей антибольшевистских эмигрантов первой волны, активно участвуя в деятельности общих сил Русского зарубежья, объединенных целью демократического восстановления и освобождения родины.

Сразу отметим, что архив эмигрантского периода М. Винавера имеет сложный разрозненный характер: часть его бумаг была передана в крупнейший архив русской эмиграции в Европе - РЗИА (Русский заграничный исторический архив) в Праге и оказалась после 1945 года в Москве в Государственном архиве Российской Федерации, другая часть была вывезена женой М. Винавера Розой Георгиевной в США, где ее купил Гуверовский Институт войны, революции и Мира. Кроме того, удалось найти сведения о наличии материалов из архива М. Винавера в Бахметьевском архиве Колумбийского университета и институте еврейских знаний в Нью-Йорке (YIVO - Institute for Jewish Research).

Политик был крайне плодовит и оставил после себя множество материалов. Части из архивных материалов недавно были опубликованы исследователем еврейского вопроса в России В. Е. Кельнером: это и ценнейшая переписка М. М. Винавера с кадетом П. И. Петрункевичем, отражающая переживания близких единомышленников и друзей, оказавшихся в тяжелых условиях, и переписка с историком, крупнейшим исследователем еврейского народа С. М. Дубновым. Также В. Е Кельнером и М. Бейзером были напечатаны письма некоторых еврейских деятелей М. Винаверу, в основном, по поводу работы в эмигрантском журнале «Еврейская Трибуна» (экономиста либеральных взглядов Б. Бруцкуса, виднейшего цивилиста А. Гольденвейзера, историка и публициста С. Познера, писателя и драматурга С. Полякова) ^{[1, c. 27]}.

О первом, самом раннем эмигрантском этапе деятельности М. Винавера, связанном с Крымским краевым Правительством (ноябрь 1918 – апрель 1919), писал Кустов В.А. Он оценивает деятельность министерства внешних сношений второго Крымского правительства, главой которого был в тот непродолжительный срок непосредственно М. Винавер. Автор анализирует неблагоприятный процесс согласования с правительством А.И. Деникина проекта М. Винавера о международном представительстве России на предстоящей мирной Парижской конференции, указывая в основном на недоговороспособность военных, и на то, что их прямолинейная политика производила «тяжелое впечатление на министров» ^{[6, с. 38]}. Дело в том, что А. И. Деникин в декабре 1918 г. решил, что глава его внешнеполитического ведомства С. Д. Сазонов будет единственным представителем на мирной конференции от антибольшевистских сил. Крымский министр, при единодушной поддержке коллег, телеграммой пытался уговорить представителей Добровольческой армии заменить С. Сазонова на широкое представительство, однако на тот момент безуспешно ^{[6, с. 38]}.

Сам же М. Винавер описывал свои впечатления о Крымском Краевом Правительстве в целом так: «По замыслу – это был один из лучших порывов нашей партийной мысли – свидетельство ее прозорливости» ^{[4, с. 230]}. В своих неоконченных из-за стремительно ухудшающегося здоровья мемуарах политик сообщает: «Правительство заседало ежедневно, иногда по два раза в день. Мы совершали поистине изнурительную работу, поглощавшую все наше время. Среди нас создалась атмосфера дружеского доверия, скрепляемая ясностью и неизменностью основных тенденций и в некоторой мере гармонией характеров» ^{[2, с. 65]}. Действительно, этот орган ярко демонстрировал свою твердую приверженность демократическим устоям даже в столь сложной ситуации. Более того, поддержанный правительством и разработанный М. Винавером проект создания коалиционного представительства от всех крупных течений антибольшевистского лагеря на Парижской конференции все же лег в основу создания РПС – Русского политического совещания в Париже и его исполнительного органа РПД — русской политической делегации, которые, однако, не добились успеха в вопросе организации единого российского представительства на мирной конференции 1919 – 1920 гг.

Однако далеко не все его коллеги восторженно отзывались о Крымском краевом правительстве. Например, В. Д. Набоков, известный лидер кадетской партии, пострадавший уже в эмиграции от руки монархиста-националиста С. В. Таборицкого, в своих мемуарах писал: «Мне казалось, что было бы правильнее ввести в правительство только местных лиц для деловой работы, не придавая министерству такого военно-политического характера, который не соответствовал бы ни обстоятельствам, ни территориальной компетенции. Винавер мне возражал, доказывая, что при данных условиях на правительство Крыма может выпасть крупная политическая роль, явно может создаться центр, отсюда могут быть предприняты попытки к организации объединения» ^{[10, с. 227]}. Более того, Набоков признается, что тогда, «приветствуя кандидатуру на этот пост министра внешний сношений М. Винавера, испытывал некоторые сомнения по поводу введения в кабинет еврея. Более того, он добавляет: «Несомненно, что в силу целого ряда обстоятельств, имевших место в течение нашей злосчастной революции, чувства антисемитизма чрезвычайно обострились в довольно широких кругах — в частности — в кругах военных» ^{[10, с. 228]}. Таким образом, сложные и противоречивые настроения внутри социума, а также возвышение бывших царских военных лидеров с их архаичным мышлением на руководящие позиции несомненно усложняли работу политиков либерального течения.

Затрагивая тему психологического портрета М. Винавера в ту эпоху, любопытно отметить, что его близкий коллега по партии и первой думе В. А. Оболенский в своих воспоминаниях писал о причинах большого желания политика занять ключевой в правительстве пост: «Винавер хотел во что бы то ни стало занять пост министра внешних сношений в эпизодическом Крымском краевом правительстве»...«как явно наслаждался он этим званием и любил им в эмиграции козырнуть» ^{[9, с. 376]}. Об «упоении» М. Винавера своим статусом говорят и многочисленно бережно подобранные им и сохранившиеся в его архиве мелкие вырезки из газет о передвижениях министра (его самого) по делам государственной важности, также об этом сказано в мемуарах политика правого толка Н. В. Савича, князя Г. Н. Трубецкого, дипломата Г. Н. Михайловского ^{[10, с. 247]}. Это свидетельствует о том, насколько Винавер не хотел упускать очередной успешных виток в своей политической карьере, ведь он и его коллеги знали, какую пользу он способен принести России. Однако каждый взлет его политической карьеры всегда заканчивался резким болезненным падением, в первый раз – после неудачного Выборгского воззвания 1906 г. и судебного процесса над депутатами I Думы, затем после переворота в Октябре 1917 г., и, наконец, после захвата большевиками Крыма и вынужденной его эмиграции в Европу.

Винавера совершенно точно можно отнести к «эмигрантам-оптимистам», ведь несмотря на обстоятельства, складывающиеся отнюдь не в их пользу, представители этого мнения не могли всерьез подумать о том, что «большевистское засилье» в России продлится долго. Даже после поражений белого движения на протяжении 1919 г. М. Винавер писал в письме Петрункевичу в феврале 1920 г.: «Я лично далеко не отчаиваюсь в армии; сведения, полученные вчера из Екатеринодара, датированные 17 февраля, внушают надежду, что нынешние свои позиции армия отстоит и, быть может, соберется с силами для наступления» ^{[4, с. 220]}. Это свидетельствует о том, что он еще не разочаровался до конца в добровольческой армии, однако это все же произойдет позже, в 1920 г., создав очередные противоречия в партии кадетов.

Практически же весь 1919 г. прошел для М. М. Винавера и И.И. Петрункевича в совместной борьбе против правого крыла парии, они оба подписали протесты против т.н. монархического уклона П. Н. Милюкова ^{[4, с. 231]}. К концу 1919 г., в среде эмиграции зрела мысль о новом объединении на основе «новой, совершенно уникальной идеи приложения сил в процессе становления Лиги Наций» ^{[7, с. 171]} (образована в апреле 1919 г.). Хронологически первым подобным учреждением стало «Русское национальное общество», образованное в Лондоне в ноябре 1919 г. и имевшее «национально-патриотическую ориентацию». Либерально-демократические силы же объединились лишь на заседании 4 февраля 1920 г. под председательством профессора Б.Э. Нольде, это были «люди, которые не нашли себе места в России ни у белых, ни у красных, и которые хотели реализоваться в международном движении» ^{[7, с. 172]}. Так образовалось Российское Общество Лиги Народов, объединившее и направившее в единое русло силы нескольких десятков человек в борьбе за освобождение России.

Непосредственно по поводу РОЛН М. М. Винавер писал 7 февраля 1920 г. И. И. Петрункевичу: «Деятельность Русского общества Лиги может приобрести весьма серьезное значение. Это в данную минуту единственный способ приблизиться от имени России к международной жизни…Я потратил на это дело довольно много времени в период образования: написал Обращение и принял должность одного из председателей» ^{[4, с. 212]}. Для Винавера связь с Лигой Наций была особенно важна, как для бывшего министра внешних сношений, в связи с этим, отчасти, и его воодушевление на этот счет.

Говоря об обращении, по всей видимости, имеется в виду «Программа-воззвание» РОЛН, хранящееся в т.ч. в фонде М. Винавера в ГАРФ ^{[12, д. 136]} где он пишет: «Если Россия временно не может проявить внешней жизни в формах государственных, то ея духовные силы, накопленные веками культурного труда, с удвоенной энергией должны проявляться в областях человеческого творчества и работать над укреплением того учреждения, которое явится носителем мира между народами и в которое Россия вступит с подобающим достоинством, требуя пересмотра всех заключенных на ея счет и без ея участия, когда на месте дикого разгула водворится в ней основанный на уважении к правам народа государственный порядок» ^{[12, д. 136]}. Очевидно, что М. Винавер искренне верил и делал все возможное для плодотворной деятельности этого объединения в русле своих твердых моральных демократических принципов.

Механизм деятельности Общества выражался в организации лекций, курсов, чтений, в составлении переводов, издании и распространении научных трудов, брошюр, таблиц и всякого рода материалов для пропаганды и агитации, а также выпуск повременных изданий. Целью общества провозглашалось «способствовать успешному развитию и упрочнению Всемирного Союза Свободных Народов и обеспечить России достойную ея роль в организации международных отношений на началах права и справедливости ^{[12, д. 192]}. В этой связи, М. Винавер воплотил в жизнь еще два его выдающихся таланта – стал профессором права в Русском институте при Сорбонне и редактором литературного журнала «Звено» и журнала «Еврейская трибуна».

Наконец, характерно, что в начале Устава РОЛН написано: «Дело, начатое здесь, они будут продолжать там – на родине» ^{[12, д. 192]}, что еще раз показывает оптимизм многих эмигрантов первой волны. Таким образом, справедливо предположение, что работали его члены с энтузиазмом и в полную силу, создавая определенные предпосылки для формирования единого антибольшевистского фронта.

М. М. Винавер в эмиграции ни на секунду, пока ему позволяло его слабое здоровье, не останавливался в создании своих законотворческих проектов, направленных против Советской власти, а также проектов по последующему установлению в России демократического государства. 25 ноября 1920 г. Винавер пишет Петрункевичу: «Я нахожу необходимым какой-нибудь проект против готовящегося признания большевиков. Набросал проект <….> Проект написан кратко и сдержанно для того, чтобы собрать больше подписей, вернее говоря, больше политических оттенков: торговопромышленников, кадетов и эсеров» ^{[4, с. 238]}. На этом этапе можно проследить тенденции к изменению взглядов М. Винавера в сторону идеи расширения базы сторонников для решения единой задачи, что становилось также одним из условий выживания антибольшевистского организованного объединения за рубежом. Ведь еще недавно, в октябре 1919 г., он писал: «Я не вижу в России ни одной организованной группы, кроме нашей партии, которая могла бы поднять на свои плечи тяжесть ее создания» (Новой России) ^{[13, д. 10]}.

Из интересных инициатив РОЛН можно также выделить написанные М. Винавером в т.ч., «проекты анкеты, составленные для сбора сведений о государственном устройстве Советской России». Там, например, поставлены следующие вопросы: является ли Россия единым государством? На основании каких норм осуществляется избирательное право? Существуют ли телесные наказания по приговору или фактически? Какая форма лишения жизни: расстрел, повешение, закапывание живьем и.т.д.? Существует ли свобода совести и свобода выражения религиозного культа?» ^{[12, д. 139]} и огромное множество других подобных вопросов о ситуации в России, которые необходимы были для распространения достоверной информации о родине за рубежом и для формирования способов борьбы с большевиками. Мы видим, что М. Винавер в составе организации вел кропотливую работу по сбору информации, привлечению новых единомышленников, параллельно разрабатывая проекты государственного устройства будущей России. Гражданская война была в самом разгаре, равно как и умственная работа лучших представителей политической элиты России по созданию нового облика своей страны.

РОЛН было не единственной организаций, в работе которой активно участвовал М. Винавер. Политик в конце 1920 г. получил приглашение от Инициативной Группы (главы Уфимской Директории Н. Авксеньтьева, последнего председателя Временного правительства А. Керенского, эсера О. Минора) по созыву Совещания членов Всероссийского учредительного собрания, запланированного на 8 января 1921 г. на 3 часа дня. Группа полагала «совершенно необходимым немедленно созвать совещание членов Всероссийского Учредительного Собрания для разработки форм и средств защиты чести, достоинства и достояния Государства Российского перед лицом народов мира, впредь до восстановления в России законной, свободно самим народом признанной государственной власти» ^{[12, д. 111]}. Эта объединение показывает, что они пытались восстановить в первую очередь правовой порядок в российском обществе и России, обратившись к теме учредительного собрания, тем самым вернувшись к отправной точке февраля 1917 г., когда еще не было четырех лет безуспешной и трагической борьбы на фронтах гражданской войны.

В обращении в Членам Учредительного собрания сказано: «От красной и белой реакции — к заветам мартовской революции.» Но, важно заметить, даже оказавшись в кризисной ситуации они не забывали о законности и легитимности всех своих действий, и в Обращении также сказано: «Пусть они вне учредительного собрания не представляют воли народа; пусть не могут действовать его именем. Но на них и сейчас лежит долг выступать за Россию, ибо сам народ всеобщим голосованием при выборах в Учредительное Собрание возложил на них тяжкую обязанность стоять на страже интересов государственных…» ^{[12, д. 111]}. Апеллируя к терминам «воля народа», «всеобщее голосование» и «выборы», политические деятели также хотели вновь легитимировать свое положение, чтобы в последствие начать восстановление и изменения в свободной от большевиков России.

На основах законности также настаивал и М. Винавер. В заметке, сделанной на этом заседании, он от руки пишет: «Не претендуем на власть, мы не Учредительное собрание, а частное совещание» ^{[12, д. 122]}. Эти слова явно подтверждают тот факт, что для Винавера понятия закона, права, легитимности были превыше всего в любой из периодов его жизни, даже в самый тяжелейший.

Совещание предполагало изменение концепции борьбы с большевиками, а именно, тактику «примирения», т.е. осуществление борьбы с большевиками «изнутри», расчёт на разложение строя. На подготовку Совещания и его дальнейшую работу посол Временного правительства в США Б. А. Бахметьев перевел из США 100 тысяч долларов ^{[8, с. 299]}. Это давало возможности для организации работы.

М. Винавер писал об этом объединении: «Мы можем, мы должны сделать все, чтобы раздавался за-границей независимый голос в защиту чести и достоинства, интересов и достояния России…снова должна сказать свое слово новая, рожденная Мартовской революцией, республиканско-демократическая Россия» ^{[12, д. 26]}. Политика по-прежнему не покидала мысль о реальности поворота хода событий в их пользу. Новый метод борьбы «изнутри», по всей видимости, стал результатом в т.ч. непрекращающейся в предыдущие годы активной работы по выработке способов достижения целей.

Что касается непосредственно идей М. Винавера по поводу устройства российского государства, политик писал, что «наиболее целесообразной формой» будущего Российского государства является, по его мнению, «сближение, соответствующее как общим тенденциям исторического процесса, так и культурным интересам человечества», представленное «федеративным объединением» ^{[12, д. 114]}. Он также подчеркивал: «Русская демократия далека от всяких притязаний вооруженной рукой навязывать кому-либо желательную для нея форму политической связи с Россией. Действительное и прочное закрепление того или другого их положения и взаимоотношений с Россией может воспоследовать лишь в результате двустороннего акта-договора с правительством России, пользующимися всенародным признанием, выраженным путем всенародного голосования» ^{[12, д. 114]}. Наконец, Винавер добавляет: «В Российской Федерации не может быть места никаким ограничениям политических или гражданских прав в зависимости от происхождение и принадлежности к той или другой расовой, национальной, лингвистической или вероисповедной группой» ^{[12, д. 114]}. Твердая приверженность цивилиста М. Винавера высоким идеалам гражданского общества позволяла ему быть значимой фигурой эмигрантских объединений и, главное, делать наброски, хоть и на бумаге, образа демократической либеральной России.

Разочаровавшись в опыте сотрудничества с иностранными державами, Совещание заявляло о необходимости создания и развития широкой агентурной связи на территории большевистской России ^{[12, д. 118]}. М. Винавер пишет: «Борьба же, ввиду обнаружившейся бесполезности иностранной военной интервенции будет отныне вестись собственными силами русского народа, русский народ вправе требовать от иностранных держав, чтобы его задача не была затруднена прямыми или косвенными признаниями России и ее поработителей» ^{[12, д. 128]}. Политик напоминает: «Большевистское правительство не является участником международных отношений и сознательно не желает им быть. При этом условии немыслимо говорить об актах, подписанных большевистским правительством, о договоре в правовом смысле этого слова» ^{[12, д. 128]}. Очевидно, М. Винавер по-прежнему настаивает на необходимости соблюдения международного права в интересах России.

Наконец, на закате жизни, М. Винавер включился в работу и «уникального политического явления» ^{[3, с. 83]} — РДО — Республиканско-Демократического объединения. Соединив демократический несоциалистический и социалистический фронт эмиграции, эта организация явилась продолжением заканчивающей свою работу Исполнительной комиссии членов Учредительного Собрания. РДО было официально образована в июне 1924 г. ^{[3, с. 82]}. М. Винавер, являясь близким другом и коллегой одного из центральных фигур РДО П. Н. Милюкова, с которым он объединился в группу т.н. «новой тактики», принятой в результате съезда партии кадетов в Париже в мае 1921 г., когда партия оказалась расколота на три группы — центра, правых и левых, не мог не принять участия в работе организации. По словам жены М. Винавера Розы Георгиевны: «“Новая тактика” по-прежнему непримиримо относилась к большевикам. Но открыто признавала грех Добровольческой армии и считала необходимым в данных политических условиях составить объединенный фронт с умеренными социалистами» ^{[5, с. 104]}. Разногласия в либеральном стане эмигрантов в целом и в кадетской партии в частности, несомненно, накладывали негативный отпечаток, но в итоге все-таки это не мешало зарождению и работе политических объединений.

Интересно, что по мнению профессора М. Л. Галас, по своему составу и характеру РДО было тесно связано с масонскими ложами, а именно, с масонской группой «Лицом к России» ^{[3, с. 83]}. Целью РДО она называет «бескровный демократический внутрипартийный переворот при поддержке «живых демократических сил», Запада и эмиграции» ^{[3, с. 84]}. Одним из основателей РДО, кроме основной фигуры — П. Н. Милюкова автор указывает А. И. Коновалова, министра торговли и промышленности Временного правительства, чьи письма М. Винаверу мы обнаруживаем в архиве последнего ^{[12, д. 19]}. Активность М. Винавера в работе последнего в его жизни эмигрантского политического объединения была подорвана серьезными проблемами со здоровьем, однако до последнего он принимал в нем участие. Например, М. Винавер писал для главного печатного органа объединения – газеты «Последние новости», основанной в апреле 1920 г. и просуществовавшей до 1940 г., являясь все это время ярчайшим эпизодом в жизни эмиграции и в миссии сохранения русской культуры.

Итак, много важной информации, позволяющей расширить и обогатить знание о драматическом периоде российской политической истории — истории эмиграции — историк может извлечь из источников мемориального характера, воспоминаний, переписки, в том числе, из личного архива М. М. Винавера, которые хранят память и могут рассказать о том, что переживали умнейшие люди своей эпохи, представители политической элиты в целом в дни революции и Гражданской войны и впоследствии. К оценке названных источников у историков наблюдается различное отношение, в том числе, иногда и настороженно-негативное, которое, по словам Л.П. Репиной, связано с тем, что некоторые исследователи исходят из того, что «индивидуальная память нерепрезентативна». «Эта оценка, ­ — пишет она, — имеет свои границы достоверности, так как не учитывает сложного состава памяти индивида. Индивидуальная память многоаспектна и многопланова: она включает персональный, социокультурный и исторический планы в их разнонаправленности» ^[11]. Представляется, что проведенный и представленный в статье анализ источников личного происхождения подтверждает высказанную позицию о возможностях реконструкции на их основе персонифицированного отношения представителей политической эмиграции к историческим событиям, происходившим в России в первые годы Советской власти.

В заключение надо отметить, что М.М. Винавер играл одну из первостепенных ролей в организации и работе политических объединений русских эмигрантов первой волны. Он развернул поистине колоссальную деятельность по созданию и распространению среди единомышленников методов борьбы с Советской властью, проектов переустройства новой России, форм объединения и принципов их работы. И красной нитью сквозь всю эту деятельность проходила его твердая приверженность высоким идеалам гражданского общества и стремление к их воплощению в жизнь России.