St. Augustine’s doctrine on faith and reason: content and evolvement

Проблема отношения веры и разума является одной из важнейших для творчества Августина Аврелия, предложенные им решения во многом определили подходы к ней в средние века и транслировались в современную культуру. Отношение веры и разума у Августина привлекало внимание исследователей, тем не менее, некоторые аспекты его учения нуждаются в изучении.

Различные аспекты проблемы веры и разума в философии исследовал ряд российских и зарубежных авторов: Э.Жильсон^[4]; В.Поссенти^[11]; Ч. Талиаферро^[10]; Д.Реале, Д.Антисери^[7]; В.П.Гайденко,Г.А.Смирнов^[3]; В.В.Соколов^[8]; И.В.Попов^[6] и другие.

Августин стоял у истоков становящейся нового мировоззрения, новой философии, активно участвовал в формировании новой парадигмы мышления, что создает дополнительные трудности при рассмотрении его наследия. В процессе становления его философии происходил сложный синтез античного и христианского мировоззрений, формировалось соотношение философии и теологии, происходил синтез веры и разума, заметно менявший исходное содержание этих концептов. В силу этого отношение веры и разума у мыслителя носило динамичный развивающийся характер, и их становление в процессе духовной эволюции представляет особый интерес.

Исследователи неоднократно отмечали некоторую терминологическую неопределенность в трактовке веры и разума у Августина. В наибольшей степени она характерна для рационального познания. И.В.Попов, в частности, различает mens, ratio, intellectus как категории рационального познания, характеризующие высшую сторону разумной души. Mens - cсубстанции ума «…принадлежит способность интеллектуального познания как взор ума, который может видеть и не видеть. Это – ratio ... Способность познавать умопостигаемое, определившаяся под влияние объекта познания, становится как бы внутренним видением, или знанием... Таким образом, intellectus есть результат деятельности разума. У нас есть разум (ratio), прежде чем мы начинаем понимать, но понимание (intellectus) было бы невозможно, если бы у нас не было разума»^{[6, c.313]}. Intellectus обозначает внутренний смысл символа или образа, а разум – предпосылка понимания и знания. И.В.Попов отмечает, что у Августина только намечены зачатки дальнейшего различения понимания ratio как способности к дискурсивному мышлению, а intellectus как способности созерцания принципов мышления.

Многозначность понимания «разума» у Августина отмечает и Г.Г. Майоров: «…По Августину, ум (mens, ratio, intellectus) в одном из своих значений – это сила индивидуальной души, или даже сама душа в ее познавательном модусе»^{[5, c.168]}. Но исследователь отмечает наличие и другого смысла понятия - разум как объективный разум, как наука: «В «Монологах» Августин еще сильнее настаивает на отдельном от души существовании разума и науки и на их тождестве с самой объективной истиной. Не только душа человеческая разумна от причастности к субстанциальной истине, но вообще все истинное истинно от этой истины»[ Там же, c.270]. Эта объективная истина, отмечает Г.Г.Майоров, по существу отождествляется с умопостигаемым миром, а сам мир идей – с разумом.

То есть, концепт «разума» у Августина является сложным, развиваясь в процессе его духовной эволюции, и отражает различные ступени духовного восхождения. Он предполагает и базовую способность рационального суждения как свойства души, и часть интеллектуального созерцания Бога, Троицы, понимание этих важнейших символов христианства в поздний период творчества. Развивается и предмет рационального познания.

Неоднозначно и понимание Августином «веры». В процессе его духовной эволюции менялись и содержание веры, и ее предмет, одновременно усложнялся сам концепт «веры». Если сначала речь идет, скорее, о «вере-доверии», подвергаемой испытанию рациональной критикой, то позднее - о сложном понятии религиозной веры, интегрирующей в себя разум, о разумной вере, представленной в интеллектуальном созерцании Бытия, Истины.

Интерпретируя понимание соотношения веры и разума у Августина, необходимо учитывать становящийся характер этих концептов. В творческой биографии Августина выделяются два этапа: до и после крещения. Процесс философского творчества уже на основе христианства продолжался и во второй период, положения, выработанные ранее, перерабатываются, в «Исповеди» обобщается опыт духовной эволюции мыслителя.

В поздней работе «Энхиридион» Августин дает сжатое изложение своего понимания веры, ее роли в жизни и познании, ее отношения к разуму. Веру он рассматривает как мистическое чувство, в неразрывной взаимосвязи с надеждой и любовью: «Вера верит, надежда и любовь молятся. А так как надежда и любовь не могут быть без веры, то тем самым и вера молится»^{[2, c.5-6]}. Но путь к истинной вере носит рациональный характер: «Определить это существо католической веры нужно путем рациональным – или с помощью внешних чувств, или же нашей мыслительной способностью. А относительно того, что не может быть постигнуто нами ни разумом, ни опытным путем - тут следует верить безо всякого сомнения свидетелям, оставившим писания, уже удостоверившиеся наименования Божественных: они могли видеть все по вдохновению свыше и даже предвидеть, созерцая или телесными очами, или духовно»[Там же, c.4]. Разум здесь – одно из средств пути к истинной вере, но он необходим и тогда, когда, истинная вера уже обретена: «Наученный начаткам веры, укрепленный любовью разум при добродетельной жизни порой достигает даже видения, где святым и совершенным сердцам открывается неизреченная красота, созерцание которой – высшее блаженство….Начинают верой, оканчивают видением. Последнее есть сущность всего исповедания веры. Истинное же и единственное основание католической веры есть Христос…»[Там же, c.4-5]. У христиан праведник живет верой, для которой нужно согласие в основных вопросах, «потому что без согласия нет веры. И существуют истины, хотя и недоступные зрению, но такие, без веры в которые нельзя достигнуть блаженной или, что то же самое, вечной жизни»[Там же, c.17]. При этом Августин различает основные истинные положения: символы христианской веры, запрет на ложь, и вещи, вера или неверие в которые безразличны для достижения царства Божия, и ошибаться в которых – не значит грешить. Таково, в частности, знание природных процессов.

Таким образом, вера для Августина – это и определенное внутреннее состояние, и основа для познания, интеллектуального созерцания Истины, и основа для нравственного выбора, в этом плане И.В.Попов справедливо отмечает тимологический характер учения Августина. Она - также важный аспект коммуникации, согласие в вере особенно важно. Обращаясь к рассмотрению вещей неочевидных и недоказанных, вера основывается на чужих свидетельствах и авторитете. Разум для философа – это и способность души, разум, применяемый в спорах и доказательствах, и рациональная часть познания, и необходимая часть интеллектуального созерцания, основанного на вере.

Связь веры и разума также формировалась и трансформировалась в процессе его духовной эволюции, становясь все более глубокой и интенсивной: «Вера становится субстанцией жизни и мышления, которое, в свою очередь, стимулируемое и подтверждаемое верой, завоевывает все новые вершины»^{[7, c.53]}. Рождается философствование в вере, здесь прослеживается зарождение позиции: «верую, чтобы понимать», и «понимаю, чтобы верить». Э.Жильсон отмечает синтетичность учения Августина, и парадоксальность синтеза христианства и античной философии, в котором он видел «необъяснимое явление». «…Вместо того, что бы в конце концов отвергнуть греческий идеал философской мудрости, учение Бл.Августина достигало преобразования этого идеала»^{[4, c.13]}. Приняв веру за основу постижения истины, Августин не отвергал и роли разума, особенно при трудностях в интерпретации Откровения.

Кажущаяся «парадоксальность» такого синтеза может быть объяснена комплексом условий эволюции Августина: «Уникальная ситуация, возникшая в средние века вследствие не очень четкого размежевания сфер действия веры и разума, породила специфический тип знания, стремившегося объединить концептуальные запросы разума с экзистенциальной направленностью религиозного сознания»^{[3, c.113]}. Для религиозного сознания на первом плане стоит «быть», а не «знать». Не менее важны и биографические обстоятельства творчества Августина, здесь важен опыт применения метода кейс-стадис ^{[9, c. 78-83]} к рассмотрению роли конкретной жизненной ситуации в его эволюции.

В этом плане, особенно интересны «Исповедь», ранние работы Августина: «Против академиков», «О блаженной жизни», «О порядке» и другие, в которых отражен духовный поиск Августина, его понимание веры и разума накануне принятия христианства. Из «Исповеди» известно, что Августин с юных лет связывал благо и спасение с верой, но христианство понимал искаженно, был под влиянием манихеев, предавался суевериям. Христианская вера Августина была наивной и нетвердой, лишь к середине 380-х гг. она обретает завершенность. В этот период роль разум в его поиске истины особенно велика. Причем разум молодого Августина – это, прежде всего, практический ум, здравый смысл, рациональность мышления преподавателя риторики. Мыслитель стремился неясные положения подвергать сомнению, искал точных доказательств, а то, что принимал на веру, обосновывал. Эта рациональность является основой для его философского разума. Лишь периодически обращаясь к античной философии, Августин постепенно отождествляет разум с философией.

То есть, исходным пунктом формирования концептов веры и разума у Августина было некоторое общее, базовое их понимание. «Исповедь» показывает, что сначала его вера не была христианской, а разум философским. Августин постепенно переходит к сложному концептуальному их пониманию. Итог его эволюции представлен в рассуждении о роли философии: «…Есть два пути, которыми мы можем следовать, когда нас мучит мрак окружающих явлений: это либо путь разума, либо авторитета. Разум дарует нам философия, но освобождает от мрака, увы, весьма немногих. Впрочем, она побуждает их не только не пренебрегать тайнами веры, а, напротив, понимать их так, как они должны быть понимаемы. Эта истинная и, так сказать, подлинная философия своей задачей имеет не что иное, как научить, что служит безначальным началом всех вещей, какой в нем пребывает разум и что от Него, помимо всякого повреждения, происходит для нашего спасения»^{[1, c.152-153]}. Там же Августин воздает должное проницательности своей матери, не знакомой с философией. Обыденный ум, направляемый правильной верой, не менее успешен на пути к истине. Но углубленное понимание требует уже философских знаний, их связи с верой.

Особый интерес представляет духовная ситуация, предшествующая обращению Августина. Он получает приглашение друга пожить на вилле в Кассициаке, где и происходит действие основных философских диалогов Августина, в которых участвуют его друзья, мать, сын. В этих диалогах философ демонстрирует не только литературный дар, но и навыки ведения дискуссии опытного ритора, к их исследованию применим драматургический подход. В диалогах, нацеленных на поиск истины, присутствует тема веры и разума. Как видно из «Исповеди», из диалогов, общение с друзьями и близкими сыграло важную роль в духовной эволюции Августина, которая шла через диалог, столкновение взглядов, взаимодействие веры и разума в поиске истины. Синтез веры и разума осуществлялся через снятие их противоположности в диалоге.

В этом смысле философия раннего Августина может быть определена как диалог веры и разума посредством дружеской беседы. Ситуация в Кассициаке в этом отношении была уникальной. В типично римской обстановке происходит переход от античности к средневековой философии. Показательно, что по завершении этого периода диалогическая форма произведений сменяется более характерной для средневековья монологической формой. Но синтез веры и разума происходит через их диалог, динамическое взаимодействие, результатом которого явилась христианская философия.

Можно сделать следующие выводы:

Во-первых, Августин являясь переходной фигурой между античностью и средневековьем, первым по-новому формулирует проблему веры и ее отношения к разуму и решает ее исходя из нового синтетического мировоззрения, которое было возможно в уникальных условиях смены парадигм в культуре и философии.

Во-вторых, исследование учения о вере и разуме у Августина требует рассмотрения его духовной эволюции, как в историческом, так и в логическом плане.

В-третьих, выявлено значение диалогов для формирования учения Августина.

В-четвертых, раскрыта роль веры как основы для понимания сложных теоретических вопросов в христианском вероучении.

В-пятых, разум в христианской мысли Августина сохраняет свою относительную самостоятельность от веры в решении «земных», телесных» вопросов, он является важным средством движения к истинной вере через критику ложных учений и представлений и предоставляя вере основу для правильного «видения» предмета веры посредством теоретических моделей античной философии.