Universal and Specific Features of National Anthroponymicons in the French and Buryat Languages

Dorzhieva Galina Sergeevna Doctor of Philology Professor of the Department of the German and French Languages at Buryat State University 67000, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Ranzhurova, 4 galdor@yandex.ru

Pushkareva Yuliya Gennadevna ORCID: 0000-0002-8444-5474 PhD in Philology Associate Professor, Department of Foreign Languages in Professional Communication, East Siberian State University of Technology and Management 670013, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Klyucheskaya, 40 V, aud. 15-236 panouchkova@mail.ru Other publications by this author

Расширение межнациональных контактов и углубление межкультурных отношений, благодаря СМИ, политическим, экономическим и культурным связям, диктуют необходимость знаний разных аспектов современной жизни той или иной страны, ее культуры, обычаев, традиций. Проприальная лексика относится к регионально значимым «предметам речи», которые отражают уникальность региона, его неповторимый характер, и в то же время обладают общечеловеческой ценностью. Сопоставление лингвистических традиций родственных и неродственных языков позволяет выявить универсальные черты, связанные с общими свойствами языка и специфические черты, обусловленные типологическими различиями языков народов, у которых эти традиции формировались. К универсальным языковым явлениям, обнаруживаемым во всех языках мира, относятся, в частности, имена собственные.

Интерес к проблематике социолингвистического, прагматического и типологического направлений в национальных ономастиконах чрезвычайно высок, достаточно велика востребованность исследований и разработок подобного рода, о чём свидетельствуют материалы многих международных и всероссийских ономастических конференций.

Предмет нашего исследования - универсальное и специфическое в национальных антропонимиконах французского и бурятского языков.

Цель статьи - сопоставление антропонимической лексики французского и бурятского языков для выявления типологических характеристик, их функционального содержания, отражающего специфические национальные черты и свойства системы сопоставляемых языков.

Основным методом исследования является сопоставительный, изучающий языки независимо от их родства с целью выявления схождений и расхождений их структур, способов выражения одних и тех же значений и различия функций однотипных элементов структуры языка, методы этимологического и компонентного анализа, с помощью которых устанавливается то место, которое занимает данный языковой факт в общей схеме распределения приемов и отношений, характерной для исследуемого языка.

Новизна определяется сопоставительным анализом аутентичного материала, а именно, проприальной лексики разноструктурных языков, каковыми являются французский и бурятский языки, что позволяет выявить их лингвокультурологическое содержание, насыщенное национально-культурными ассоциациями, актуальными в массовом сознании естественных носителей языка и, безусловно, присутствующими в их фоновых знаниях, что важно учитывать в межкультурной коммуникации.

Стратиграфический аспект изучения имен собственных дает обширную информацию историко-этнографического плана о данном народе и отражает последовательность и специфику ступеней номинации. По авторитетному мнению известного российского ученого В. Г. Гака: «Сопоставительный подход не только заставляет обратить внимание на многие вопросы, которые при обычном «внутриязыковом исследовании» остаются в тени, но и выводит языкознание на проблемы социолингвистики и этнолингвистики» ^{[1, с. 567]}.

Французский антропонимикон включает в себя множество ономастических пластов разной давности и различного происхождения: кельтский субстрат (I-IV вв.) - Erwan, Gwenaëlle. В традиционно католической Франции распространены христианские имена наиболее почитаемых святых и апостолов - Pierre, Martin, Thomas; имена древнегреческого- Basile, André, древнееврейского - Anne, Gabriel и латинского происхождения - Marcel, Julien. К франкскому суперстрату (V-VII вв.) относятся сложные имена собственные, частично сохранившиеся как фамильные: Gérard < герм. Gerhard от gari, ‘копье’ и hard ‘сильный; Gautier < герм. Walthari от wald ‘правитель’ и hari ‘армия’. Диалектное дробление в донациональный период развития французского языка (IX-XV вв.) привело к тому, что одни и те же фамилии Северной и Южной Франции, восходящие к одному и тому же первоначальному корню, значительно отличаются друг от друга. Например: Dieudonné - Déodat, Dupré - Delprat. В XX веке распро­странились англосаксонскиеианглизированные варианты французских личных имен: Cindy, Marilyne, Grégory(Grégoire),Melissa, Christopher. Ж.-Ж. Побель называет эту тенденцию «médiatico-anglo-américaine», т.е. особым влиянием СМИ, телепередач и кинофильмов ^{[2, с. 16]}.

На основе анализа значений бурятских апеллятивных основ А. Г. Митрошкина выделяет многочисленные группы антропонимов ^{[3, с. 76-101]}. Часть из них относится к «охранным» именам и онимичны следующим названиям: домашних и диких животных - Азарга ‘могучий конь’, Булган ‘соболь’; масти животных - Хулаг ‘саврасый’; птиц и рыб - Нашан ‘сокол’, Алгана ‘окунь’; растений - Зандан ‘сандал’. Семантика приведенных личных имен отражает специфику хозяйственной деятельности бурят, ведущей отраслью которой являлось скотоводство, вспомогательное значение имели охота и рыболовство. Широко были распространены различные ремесла, особенно кузнечное ремесло, передаваемое по наследству. Например: Тубша ‘главный распорядитель облавной охоты’, Дархан ‘кузнец’, Бадаан ‘род сабли’.

Наряду с исконно бурятскими именами (Баяр ‘радость’, Бата ‘крепкий’, Балма ‘богатая, прославленная’, Гунсэма ‘лучшая из всех’) проприальная лексика бурят также включает в себя имена с иноязычными апеллятивными основами, которые по мнению бурятских ученых отражают влияние тюрков (VII-VIII вв.): Бартахан < bart ‘сосуд, кубок’; тунгусо-манъчжуров (XV-XVI вв.): Моодогой < мо ‘дерево’; тибетцев, через религию ламаизма (XVI-XX вв.): Цырен ‘хранитель’ и русских (XX вв.) – Валентина, Сергей ^{[3; 6; 7]}.

Общим для бурятского и французского языков является то, что исторически источником личных имен явились имена нарицательные, содержащие определенную характеристику лица и применявшиеся в качестве прозвища. В большинстве своем это пожелательные и описательные личные имена: бур. Амгалан ‘спокойный, мирный’, Булат ‘сталь’, Малаан ‘лысый’; фр. Félicien ‘счастливый’, David ‘любезный’, Cécile ‘слепая’. Кроме того, у бурят, согласно древней традиции «охранных» имен, то есть «защиты» новорожденного от злых духов, болезней, известны такие мужские имена: Гэрген пренебр. уст. ‘жена’, Myyxaù изии ‘скверная жена, женщина’ и женские имена: Хара Хубуун ‘злой, вредный мальчик’.

По свидетельству А. Доза, в Валлонии и приграничных районах мужчины именовались женскими гипокористиками ^{[4, р. XVII]}. Возможно, эта традиция восходит к эвфемистическим типам имен, переходящим в антифразис - способ выражения, при котором говорят обратное тому, что думают, как это имеет место в лингвистической традиции именования.

Для обоих языков характерна общая морфологическая структура личных имен, которая может включать в себя:

а) первичные основы слов, т. е. слова-корни: (бур.) Жаргал ‘радость’, Сэсэг ‘цветок’; (фр.) Anne ‘милостивая, добрая’, Alexis ‘защитник’. Подобные имена непроизводны, так как не принимают антропоформантов;

б) производные основы слов: Специфической особенностью бу­рятского языка, относящегося к агглютинативным языкам, является то, что более многочисленные, чем во французском языке, словообразовательные суффиксы, а также падежные и глагольные формы в системе личных имен выступают во вторичной функции, в качестве антропоформантов. Такому изменению функции суффиксов способствует наличие у них общего значения признака, который ложится в основу номинации. В каждом антропонимиконе существуют два противоположных друг другу разряда мужских и женских имен. Информация о биологическом поле, в бурятском языке может выражаться эксплицитно в структуре антропонимов: суффиксы -а, -маа, -ита способствуют развитию принципа разграничения мужских и женских имен в условиях активного бурятско-русского двуязычия (Чимит – Чимита, Баир – Баира, Дугар – Дугарма). Сам по себе факт обращения при создании имен к биологическим свойствам человека – одна из ономастических универсалий.

Частично подобное явление наблюдается во французских женских личных именах, образованных от мужских имен в результате присоединения немого окончания -е: René - Renée, Louis- Louise, где флексия -е выступает во вторичной функции, в качестве антропоформанта. Однако в отличие от бурятского языка ей не свойственно значение признака.

В бурятском языке национально-культурная семантика личных имен, образованных корреляционным (суффиксальным) способом, чрезвычайно разнообразна. А. Г. Митрошкина выделяет следующие семантические группы: личные имена с уменьшительно-ласкательными суффиксами, с суффиксами основ, указывающих на внешность человека, на его склонности, выражающие обладание тем, что выражено основой. Например: Шархан, Шардай < шара ‘рыжий’, Амша < ама ‘разговорчивый’, Золто < зол ‘удача, счастье’. Отличительной особенностью бурятского языка является агглютинация суффиксов со значением признака к основам слов, принадлежащим к самым различным частям речи: существительное, глагол, наречие, прилагательное, числительное, междометие. Во французском языке суффиксальный способ образования имен собственных не столь продуктивен и его сочетаемостные возможности более ограничены. Суффиксы могут при­соединяться к глагольным основам (значение действия и его результата), к отыменным основам (действующее лицо, орудие действия, качества). Уменьшительные и увеличительные суффиксы, а также суффиксы эмоционального значения малоактивны и малопродуктивны, что частично объясняется аналитическим строем французского языка.

в) основосложение: Сложные имена образуются путем объединения двух корневых морфем: бур. Даша-Жамса, Цырен-Дулма; фр. Jean-Paul, Anne-Marie или путем сложения двух компонентов: бур. Гомбожаб, Дарижаб, где конечный элемент -жаб восходит к тибетскому слову ‘спасение’; фр. Robert, Herbert, модель с конечным элементом -bert, который восходит к германскому слову ‘блистательный, знаменитый’. Такой способ словосложения имен собственных связан с аналитическим характером французского языка и свидетельствует о том, что аналитический способ словообразования является также одним из самых продуктивных в бурятском языке.

Типологический аспект имен собственных проявляется в частности в том, что в ходе истории развития общества в сходные исторические эпохи у разных народов возникли аналогичные классы имен. Так, потребности административно-юридической организации государств привели к возникновению фамилий. Впервые фамилии появились на севере Италии в X - XI вв., - в то время это была наиболее развитая область Европы. Из Ломбардии через Пьемонт фамилия «проникла» в соседний Прованс, на юго-восток Франции и постепенно распространилась по всей Франции. В Аррасе в XII в., а в Страсбурге к концу XIII в. все горожане имели фамилии. Наследственными фамилии во Франции становятся с XIII в. и полностью входят в обиход к XV в. ^{[4, p. VIII]}. К. Бромберже пишет, что в XII-XIII вв. во Франции родовое имя стало употребляться вместе с личным именем, бывшим до этого единственным средством именования человека ^{[5, с. 117]}.

Вторичность фамилий по отношению к единицам других ономастических секторов отмечают многие ученые (В. А. Никонов, А. В. Суперанская, Н. В. Подольская, А. Г. Митрошкина, М. Г. Горбаневский, Л. В. Шулунова и др.). Буряты стали пользоваться именем своего отца как фамилией под влиянием русского антропонимикона. Анализ формантов бурятских фамилий позволяет установить ареал их распространения. Это своеобразные классифицирующие маркеры, указывающие на принадлежность индивида к определенным чередующимся поколениям в пространственно-временном континууме. Социальный признак бурятских фамилий, входящих в фоновые знания естественных носителей языка проявляется в их вариативности, которая может быть обусловлена, по мнению А. Г. Митрошкиной, во-первых, вариативностью формантов при основах исконно бурятских и тибетских имен: Будажаб > Будажапов, Будажабон, Будажабэ; во-вторых, звуковыми соответствиями в говорах бурятского языка: Очиров, Шагдаров (хоринский диалект), Ошоров, Шагдуров (тункинский, окинский диалекты), Оширов, Шагдыров (западные диалекты), Очиров, Чагдуров (сартульский, цонгольский диалекты); в-третьих, изредка варианты основ фамилий бывают обусловлены разными диахроническими срезами звуковой системы бурятского (монгольского) языка (ср. Таар – Таров – Тагаров) ^{[6, с. 178]}.

В настоящее время бурятские фамилии по типам формантов делятся на три группы ^{[3, с. 177, 267]}:

- суффикс на основе родительного падежа бурятского языка - ай/ой, -э, -н/-ин/-ийн. Ареал наибольшего распространения фамилий с данными антропоформантами относится к Читинской области, Республике Бурятия и отчасти в Боханском и Аларском районах Иркутской области: Батожабай, Будажабэ, Гомбоин;

- суффиксы -он, -о, восходящие к формам родительного падежа старомонгольского языка -ун, -у максимально частотны у бурят Восточного Прибайкалья: Базарон, Донгидон, Жабон, Балдано, Ринчино. Форманты старомонгольского и бурятского языков способны образовывать фамилии только от тибетских и бурятских имен.

- суффикс -ов/-ев наиболее продуктивен, что объясняется наибольшей активностью фамильных образований данного типа в русском языке: Гомбоев, Цыденов. В полиэтнических регионах тот или иной язык, как правило, сохраняет свое своеобразие, но, вступая во взаимодействие с другими языками, приобретает общие черты. В условиях активного билингвизма бурятские фамилии подверглись влиянию русского языка и русской культуры.

В отличие от современной бурятской трехкомпонентной традиции именования французский язык имеет двухкомпонентную модель. Этнические французские фамилии (в основном, это региональные и архаичные формы) образованы с помощью суффиксации, т.к. в старофранцузском языке (IХ-ХIII вв.) преобладали тенденции синтетизма. Например: суффикс -ier со значением узкоспециализированной профессии, многие из которых исчезли из апеллятивной лексики: Parmentier ‘портной’, Fournier ‘пекарь’, Lormier ‘изготовитель путеводителей’; суффикс -and со значением действующего лица : Сouferant- Couffrand ‘парикмахер’, Mitterrand ‘развесчик зерна’ и др. Другой способ образования французских фамилий относится к аналитическим и может быть представлен в следующих моделях:

- артикль + существительное: Legrand < grand ‘большой’, Dubois < bois ‘лес’;

- предлог + существительное: Debasker ‘пекарь’, Ajean (le fils à Jean) ‘сын Жана’;

- существительное + существительное: Jeandidier, Jeanroy. Первый компонент, ставший наследственной фамилией, позже дополнялся вторым компонентом для различения многочисленных родственных ответвлений Didier, Roy. Подобные фамилии распространены во Франш-Конте, Лотарингии.

Многие фамилии произошли от мужских личных имен: Michel, Martin, от женских личных имен: Isabelle, Marguerite, Suzanne. Например, фамилия Lamartine указывает на то, что предком данного человека был некто по имени Martin: la Martine было прозвищем жены или вдовы Мартэна. А. Доза объясняет факт появления подоб­ных фамилий также тем, что в XVII-XVIII вв. кюре Кальвадоса систематически регистрировали незаконнорожденных детей по имени матери. Наибольшее число фамилий, образованных от женских лич­ных имен, зарегистрировано в Кальвадосе и Центральных Пиренеях ^{[4, p. XVII]}.

Аналогично французским личным именам и производным от них фамилиям, в основе многих бурятских фамилий лежат прозвища, с течением времени, утратившие первоначальный смысл. Описательная характеристика внешности номината основывалась на особенностях его физических и моральных качеств, отражала экспрессивно-эмоциональную оценку этих качеств: Халзанов < халзан ‘лысый’, Хусаев < хуса ‘баран’ (у номината кудрявые волосы), Бузаев < ‘бууза’ (бурятское национальное блюдо; у номината большие оттопыренные уши) ^{[7, с. 31] [8, с. 54]}.

Приведем примеры французских имен собственных, отражающих особенности внешности: Chauvet < chauve ‘лысый’, Poincaré < poing carre ‘квадратный кулак’; манеру одеваться (относительно людей, которые одевались старомодно или отлично от других): Heuze - chaussé de bottes ‘обутый в сапоги’, Brongniart < brogne ‘кираса’; семейные отношения: Cornu, Trochu ‘рогоносец’ и пр.

Средневековая Франция отличалась высоким экономическим и социальным уровнем развития. Французское рыцарство в XIII в. достигло известной степени культуры и именовалось по названиям своих владений (например, les ducs de Bourgogne - герцоги Бургундские). Фамилии с дворянской частицей - de и двойные фамилии, образованные от топонимов, вплоть до настоящего времени сохраняют, в определенной мере связь с сословной характеристикой лица, указывая в большинстве случаев на представителя знатного рода. Но не всегда частица - de рассматривалась как признак знатности, т.к. раньше люди недворянского происхождения могли покупать титул (часто вместе с поместьем) или получали дворянство в награду от короля. Множество французских фамилий, особенно на северо- западе Франции, начинались с De-, Du-, Delà-, Des-, которые могли записываться раздельно. Феодального крестьянина могли называть Jean du Bois, Jules du Chateau.

Следует отметить, что в словаре А. Доза особо многочисленную группу составляют антропонимы с пометой nomdelocalité «название местности». На юге Франции 9/10 фамилий басков воспроизводят название местности, индивидуального владения, жилища: их местоположение, внешний вид и пр. Например, Dupont ‘около моста’, Delatour ‘около башни’, Dumur ‘возле стены’. Благополучие жителей этой части Франции во многом зависело от наличия земельной собственности. Здесь царил культ земли и собственного дома, служивших символом устоев семьи и ее достатка. Этим объясняется происхождение многочисленных фамилий, семантика которых ассоциируется с местоположением городского дома - Delaplace, Delangle; с сельским домом, рельефом окружающей местности, близлежащими объектами или водными источниками: Duchêne < chêne ‘дуб’, Piésec < puy sec ‘высохший колодец’.

Напротив, на северо-востоке Франции, в Лотарингии, в семантике личных имен отдавалось предпочтение индивидууму, его социальному статусу в обществе, в то время как дом, очаг находились на втором плане. Как пели средневековые трубадуры: «лангедокский Юг открывал для себя шелка, а Север одевался в латы». Например: Hache < герм. hache ‘топор, секира’, т.е. ‘тот, кто владеет секирой’, Harbaud < герм. hari, ‘войско’ и bald ‘смелый’.

Д. В. Спиридонова считает, что коннотативная семантика имен собственных может быть верифицирована разными путями ^{[9, с. 36]}. Лингвопсихологические исследования обращены в первую очередь к теме вербальной семантики как совокупности специфических явлений когнитивной сферы человека. Специфичность вербальной семантики в том, что она связана с потенциальным или актуальным осознанием или пониманием говорящим человеком отношений между вербальными элементами и объектами внешнего мира, а также отношений вербальных элементов между собой.

Ж. - Ж. Побель отмечает, что ассоциации личных имен с отдельными внешними событиями и перцептивным опытом носителей французского языка, связаны прежде всего с источниками этих имен и их звучанием. Важную роль в доминировании тех или иных имен сыграли средства массовой информации, художественная литература, кинематограф, звезды шоу-бизнеса и др. (Brigitte Bardot, Nathalie (chanson de Gilbert Bécaud), Cécile (Claude Nougaro), Mélissa (Julien Clerc), Mireille, Magali (Mistral). Имена Julie, Pauline, Victor передают вкус эпохи XIX в., Morgane, Tristan, Aymeric – напоминание о далеком средневековье, Benjamin, Sarah – библейские имена. В последние десятилетия во Франции в числе 20 наиболее популярных личных имен входят русское мужское имя Sacha (популярно с 1970-х гг.) – гипокористика имени Alexandre, женское имя Lana – гипокористика имени Svetlana, а также Zina, Nadia, Sonia и др. Для восприятия французов они отличаются благозвучием из-за краткости имени и окончания –а. По эмоциональной оценке авторов статьи их звучание ласкает слух, эти имена – настоящие жемчужины! (Leur sonorité est aussi douce que chantante. Bref, ce sont de vrais bijoux !) ^[10].

Специфической особенностью французского антропонимикона является наличие фамилий, восходящих к прозвищам церковных служителей, которые во время чтения литургических текстов выделяли голосом какое-либо слово: Agnus < Agnus Dei, Clamamus < ad te clamamus. В Бурятии распространение и упрочение ламаизма, его социальная значимость сказались на появлении таких личных имен, перешедших впоследствии в разряд фамилий: Хубрак ‘ученик ламы’, Дамжаа ‘ламская степень’, Номшо ‘книжник’.

Проведенное типологическое исследование служит подтверждением тезиса о том, что апеллятивные основы проприальной лексики большинства народов свидетельствуют об общей закономерности именования. В разных странах и в разных языках антропонимической обработке подвергались одни и те же предметы, качества и действия. Вместе с тем проприальной лексике каждого отдельного языка свойственна своя специфическая национально-культурная семантика, важнейшим компонентом которой являются национально-культурные ассоциации. Лингвокультурологический аспект изучения проприальной лексики, отражающей национально-культурную специфику языка отвечает потребностям сопоставительной лингвистики, необходимости адекватного понимания и передачи значения в межкультурной коммуникации, переводе общественно-политической и художественной литературы, а также возросшим требованиям в практике преподавания иностранных языков, когда язык стал изучаться в тесной связи с культурой данной страны.